ЛисО украло колбасО

- Молодой человек, вы в детстве пускали солнечных зайчиков?
- Я? - мужчина в форменной одежде с названием известного бренда и надписью «доставка пиццы» недоуменно поднял брови. - Наверное, да...
- Пройдите, пожалуйста, в гостиную. Вот так, сюда, пожалуйста.
Старик в инвалидном кресле проехал за вошедшим по узенькому коридору, умело лавируя между предметами мебели.
- Поставьте на стол.
- У вас праздник?
Доставщик пиццы аккуратно поместил квадратную коробку в центр стола и вежливо улыбнулся старику. Тот серьезно посмотрел на гостя:
- Ага, поминки.
- Соболезную, - растерянно протянул вошедший.
- Да не на чем. Еще рано, - загадочно ответил инвалид и жестом показал на стул. - У вас же больше нет заказов, верно?
- Ваш адрес последний, - честно ответил тот. - Но я устал за день, извините.
- У меня к вам разговор, - продолжил старик, подъезжая с креслом к столу.
- Я... простите, мне нужно...
- Так вы пускали солнечных зайчиков? - настаивал хозяин квартиры.
- Да, было дело, - с досадой ответил гость. Спятивший старый хрыч, раздраженно подумал он, пытаясь обойти инвалидное кресло с левого фланга.
- И как вы считаете, что нужно для этой детской забавы? - инвалид стратегически расположил свой транспорт таким образом, что полностью заблокировал выход из комнаты.
- Источник света и отражающая поверхность, - буркнул разносчик, украдкой поглядывая на часы. Почти полночь, а завтра еще одна смена с шести утра, пронеслась в голове угрюмая мысль.
- Вас ведь Игорем зовут?
[Spoiler (click to open)]Тот вздрогнул.
- Да, Игорь. Служба доставки.., - он назвал известный бренд.
- Правильно, Игорек, - похмыкал инвалид. - Источник света есть источник жизни, мой друг. А вот с этой, как вы ее назвали, отражающей штукой все не так просто.
- Я... можно мне пройти? - Игорь протиснулся вдоль стены и почти вырвался на свободу, то есть в коридор. А там и до двери рукой подать.
- Все не так просто, как кажется, - хозяин квартиры, скрестив руки на груди, насмешливо наблюдал за его попытками покинуть комнату. - Представьте себе, лежит зеркальце на земле. И зайчик хаотично пляшет на ближайших деревьях. Есть солнышко — скачет по листве. Нет света — спрятался, затаился. Но вот зеркальце увидел ребенок и поднял. Мысль улавливаете?
- Честно, нет.
Старик иронично поднял глаза к небу, то есть к потолку.
- Но уйти вы уже не спешите, верно?
- До свидания, до скорой встречи, - Игорь взялся за ручку двери, но почему-то затормозил на пороге, хотя путь уже был открыт, внизу ждал разрисованный рекламой фургончик, а дома — постель и сигарета на ночь.
- Нет, мы больше не увидимся, Игорек, - печально возразил старик.
- Хорошо, предположим, улавливаю.
Ему стало стыдно. Одинокий, выживший из ума пенсионер уже не вызывал раздражения. Да пусть его болтает, подумал Игорь.
- Вот и славно. Ребенок взял зеркальце и начал с ним играть. Всем хорошо, весело, да?
Игорь кивнул и подавил зевок.
- Или влюбленный юноша — как вам такой вариант? Влюбленный юноша рисует солнечным лучом сердечко в окне своей девушки. Красиво и романтично, правда?
Игорь устало молчал. Никакой особой красоты в этой романтике он не видел и умиляться тоже не спешил. Сам он не рисовал сердечек ни в школьном возрасте, ни став взрослым. Все было гораздо прозаичнее и скучнее.
- Да, - наконец выдавил он. - Я пойду, ладно?
- А вот зеркало берет убийца, - неожиданно заявил инвалид.
- В каком смысле? - оторопело спросил Игорь.
- Солнечный блик может ведь и убить, косвенно. При определенных условиях он может стать оружием в умелых руках, - веско пояснил собеседник. - Например, ослепить водителя тяжелого трейлера и стать причиной аварии. Или вызвать пожар и унести много жизней.
- Ну, это маловероятно, - гость задумался. - Хотя теоретически возможно.
Старик в кресле энергично покивал головой.
- Как вы думаете, есть у солнечного зайчика выбор?
- Это всего лишь блик, отражение. У блика нет выбора, это же не человек.
- Вот! Вот!! - инвалид подпрыгнул в своем кресле. - У блика нет выбора. Выбор делает тот, кто поднимает с земли зеркало!
- Я не понимаю... - прошептал Игорь, холодея. Сердце вдруг выдало тревожный перестук, на лбу выступил пот. Переутомился, а тут еще этот шизофреник...
- Все вы понимаете! - старик почти кричал: надрывно, брызгая слюной. В воспаленных глазах стояли слезы. - Вы сами знаете — кто вы? Вы — просто солнечный зайчик, чье зеркало валялось на земле, никому не нужное, даже вам самим!
- Я не...
- Вам даже в голову не приходило, что его может взять кто-то чужой, да еще с недобрыми намерениями!!
По батарее стучали. Причем, кажется, одновременно и сверху и снизу. Похоже, что философские монологи спятившего жильца основательно достали соседей. У Игоря закружилась голова, а потом он вдруг осознал, что никто ни по какой батарее не стучит. Просто грохочет кровь в висках.
- Я не солнечный зайчик, - выдавил он. - Я человек.
- Вы? Человек? Ха-ха! Да вы блик! Да-да, просто блик, отражение, кусочек света на темной стене.
- Может быть, неотложку? - прошептал гость. Или подумал?
Старик надолго закашлялся и умолк. В квартире наступила тишина, только в кухне капала вода, и кровь тугими толчками шелестела в ушах. На негнущихся ногах он выскочил за дверь и прислонился к стене. За пазухой мелодично тренькнул телефон.
- Да, - глухо сказал он. - Да, доставил. Отбой.
Мимо него прошли трое. Санитары, пронеслась в голове слабая мысль. Сам он спустился еще на этаж ниже, причем ощущал себя так, будто не спускался, а поднимался на высоту двадцатиэтажного дома. Через пролеты лестницы он попытался разглядеть, в какую квартиру вошли люди.
- Скажи свой индекс, - буднично произнес бесцветный голос рядом с ним. Игорь вздрогнул и оглянулся.
- Почтовый?
- Смешно, - человек в темной старомодной шляпе закурил сигарету. Огонек осветил его лицо: уставшее, с глубокими складками у рта.
- Вы кто?
- Б-09.
Игорь помотал головой.
- Как место в самолете, - брякнул он. Тот выпустил дым прямо ему в лицо:
- Скажи свой, - повторил он.
- Забыл.
- Смешно.
- Шутка. Е-17, - наобум ответил Игорь, действительно вспомнив номер места, когда они с Маринкой летали в свадебное путешествие. Событию тому недавно минуло ровно десять лет. И Маринка уже фрау Зиберт, и детей у них с ее немецким мужем уже двое, а он сам жалкий неудачник, да еще, похоже, двинутый на всю голову...
- Давно в Мире?
- В каком еще мире? - Игорь почти не удивился вопросу. Сходить с ума, так сразу всем вместе, весело подумал он.
- А, новенький, - разочарованно протянул человек в шляпе. - Но выглядишь как бывалый, поздравляю.
Наверху хлопнула дверь, трое спустились к ним на площадку.
- Готов, - произнес один и посмотрел на Игоря. - Ловко ты его, молодец. Индекс?
- Е-17, - деловито ответил за него человек в шляпе. - Предпоследняя версия. Пока не обкатан.
- А по виду не скажешь, - уважительно заметил тот. Игорь ошарашенно переводил взгляд поочередно на всех троих.
- Б-12, А-23, С-01, - представил их человек в шляпе. - Ну поздравляю, Е-17. С почином.
Четверка людей направилась к выходу. Игорь перегнулся через перила и крикнул:
- Кто готов? Кого — с почином?
Тот, кого представили под литерой С, задрал голову вверх:
- Тебя, кого же еще. Тебе же говорили, последний адрес без розмарина.
Игорь тупо кивнул, вспоминая. Действительно, коробку с пиццей, ароматизированной розмарином, даже пометили маркером. Но он так устал, что два последних заказа перепутал и впопыхах не заметил ошибки.
- Но он ее даже не ел... - холодея, прошептал Игорь. - Орал как псих, это да. Но не притронулся к коробке и пальцем. Я это хорошо видел.
Лязгнула дверь подъезда: четверо вышли на улицу.
- О черт! Черт, черт!! - Игорь кинулся наверх, рывком распахнул дверь. Кресло так и стояло, застряв в дверях комнаты. Старик с посиневшим лицом вялым кулем навалился на подлокотник. Коробка с пиццей была открыта, на столе валялись крошки.
- Ой мамочки, - он попятился к двери, нашаривая дрожащей рукой телефон. Аппарат снова тренькнул знакомой мелодией.
- Люба... тут у меня с заказами такое дело вышло, - начал Игорь, но сразу же умолк.
- Е-17, следующий заказ возьмешь в Монтенегро, - сказала трубка незнакомым женским голосом.
- А как же... - Игорь оглянулся на мертвеца.
- Все потрем, не переживай.
Он тихо прикрыл дверь и бросился бежать вниз по лестнице.
***
Заснуть так и не получилось. Всю ночь он то нервно курил, то бегал на балкон и всматривался в огни темного шоссе, с ужасом ожидая увидеть проблесковые маячки и услышать вой сирен. Под утро он задремал, положив голову на стол, но почти сразу был разбужен телефонным звонком.
- Да, - обреченно ответил он.
- Вы Игорь? - жизнерадостная девушка в трубке назвала его по имени, фамилии и отчеству.
- Да.
- Поздравляем! Вы выиграли романтическую поездку на морской курорт, - щебетала она. - Ваш номер участвовал в лотерее и завоевал первый приз!
Игорь машинально перевернул открытку, лежащую прямо перед ним. В каком-то супермаркете ему действительно вручили билет. Как миллионному покупателю, или что-то в этом роде.
На обороте стоял номер. Е-17.
- А на какой курорт? - деревянным голосом спросил Игорь, уже зная ответ наперед.
- В Черногорию! - обрадовала его трубка.
Он нажал отбой, снова опустил голову на стол и заплакал. На кухонной стене, отраженный от витрины соседнего дома, плясал веселый солнечный зайчик.

Все шло прекрасно, переформатирование почти не затронуло ни заработную плату, ни объем нагрузок. Я бы даже сказала, стало полегче. Отвалились проверяющие, Видимая охрана перестала вмешиваться в наши дела, а сам объект - дергаться как под действием нейротранклюкатора. Ну да, можно было бы заподозрить, что та сторона убаюкивает наше внимание, и так оно и случилось.
Сегодня я еле ушла - сначала от чудовищного тарана, потом от снайпера. Снайпер стрелял такой мелкой гадостью, от которой сложно было увернуться.
Пришлось срочно прыгать.
Что там с остальными - неясно. Из-под тарана (ох, дрянь несусветная - что-то вроде груженой фуры, только в воде) меня вытолкнул Пятый. Мне трудно было понять, что с ним самим стало. Морская фура закрыла мне весь обзор, да еще боком встала. Счастье, что она была неповоротлива, иначе смяла бы нахрен. А потом началась открытая площадь. Мелкий песок и ни одного укрытия. И россыпь сине-зеленой смертельной крошки сверху. На мгновение мне показалось, что я заглянула в глаза снайпера. Они сильны, черт возьми.
Сказать, что я в панике, ничего не сказать. Объект, скорее всего, мертв. Ну да, всем покажут его говорящую голову, понимаю. Моя ошибка. И остальных.
У меня было слишком много Правой Стороны последнее время. И у остальных. Расслабились, отдались ее соблазнам. Так велико было желание плюнуть на все, взять кредит, сажать огород, писать здешний сценарий и почти не работать. Что будет следующей ночью - я точно знаю. Пустая клетка и развалины Октагона. Возможно, следы испарившихся номеров. Крошечная надежда, что хотя бы паре удалось уйти.
А потом? Видимым предложат работу на нового объекта. Нам - нет. Нас не оставляют в живых. Нас переиграли. На нашем, черт возьми, поле! Левую сторону зачистят, возьмутся и за Правую. Жить на Границе можно, но недолго: есть риск свалиться либо туда, либо сюда. Долго и на -Альфа- не протянуть. -Бета- это уже риск, а -Дельта- вообще верная смерть.
И да, уже к черту конспирацию. Найти бы оставшихся.

- Доктор, помогите мне. Я боюсь. Доктор, помогите...
Взлохмаченный, с безумным взглядом белесых глаз, человечек притулился на краю кушетки, неловко засунув обе кисти между колен — как будто боясь, что они заживут своей собственной жизнью и выкинут что-нибудь чудовищное.
Придушат, например. Вон, того рыжего нескладного юношу-медбрата, который ожесточенно и сладострастно что-то строчил в свой ноут, изредка поглядывая на пациента.
За окном шумели осенние березы и липы, к стеклу приклеился тонкий мокрый лист, похожий на письмо с неразборчивым текстом. Дверь скрипнула, приляпанная наспех фанерка царапнула по затертому полу.
- Звали, доктор? - санитар обвел глазами помещение, чуть задержавшись на пациенте. Несмотря на свой почти безобидный вид, пациент оказался буйным: несколько часов назад на оживленной автобусной остановке он накинулся на молодую женщину, которая в тот момент доставала мобильный телефон. Телефон хряснул об асфальт, женщина завопила от ужаса, через десять минут приехала полиция, безумца скрутили и отправили в диспансер, предварительно введя успокоительное.
( Collapse )

Китайский Новый Год и гороскоп

На самом деле, не совсем без ограничений, но это скорее ограничения из разряда "не запивать селедку молоком".
Итак. Пункт первый. Сладкое есть ОТДЕЛЬНО от остальной пищи. С интервалом минимум полтора часа, в идеале два.
Пункт второй. За один раз съедать один сорт сладкого. То есть на заедать торт пряниками и шоколадными конфетами. В идеале - пожирать одно наименование. Скажем, начал есть шоколадные батончики, и прекрасно. Кушай только их. Не надо "мишку на севере" или "коровку".
Что дает такая "диета". Значительное уменьшение количества углеводов, так как обычно именно РАЗНООБРАЗИЕ приводит к увеличению количества сладкой пищи. И даже самый вкусный торт надоест вам на втором куске, а точнее, с учетом полупустого желудка, вас гарантированно будет тошнить и тянуть на пресловутую селедочку.

Третий пункт с сладким не связан. Не есть ТВЕРДУЮ пищу после 19 час. Хочется есть - выпейте 300 граммовую чашку какао, или супа-пюре. Главное условие - ничего твердого. Никаких бутербродов вприкуску.

Диета не направлена на снижение веса и уменьшение объемов тела (хотя побочным эффектом обычно это и происходит). Ее назначение - хорошо себя чувствовать, не голодать, не перегружать желудок и поджелудочную железу.

Замок освещался многочисленными факелами преследователей, снаружи раздавались свирепые крики, ежесекундно звучало слово «сдавайся». Зеленоглазый мужчина с тонким длинным шрамом под левой бровью устало вздохнул и прошел к камину. Двойник уже сидела около огня, в джинсах и шелковой ночной сорочке: зов застал как всегда не вовремя.
- Говорила я тебе: не раскрывай все карты раньше времени, - зеленоглазая женщина задумчиво смотрела на взлетающие искры.
Зеленоглазый виновато вздохнул.
- Очень больно было? - тихо спросил он. - Может быть, тебе к знахарю сходить, тьфу, ко врачу то есть?
- Уже была, - женщина осторожно подвигала левой рукой и поморщилась. - Сказал, невралгия. Выписал кучу дорогих лекарств. Если бы не твой доисторический бронежилет, - она кивнула на кольчугу мужчины, - лежать бы мне как минимум с сердечным приступом.
Зеленоглазый машинально пощупал погнутые звенья, аккурат на уровне четвертого и пятого ребер: удар был нанесен качественно, под правильным углом.
- В следующий раз, когда ввяжешься в очередную орденскую интригу, пожалуйста, вспоминай обо мне, - обвинительным тоном продолжала Двойник. - И прошу тебя, больше не пей отраву без необходимости: я двое суток под капельницей провалялась.
( Collapse )

С любимыми не расставайтесь,
А лучше вовсе не имейте.
Живите, люди, одиноко,
И будет ваша смерть легка.
Уйти придется раньше срока -
Никто не хватится, поверьте.
И скорбью вас не потревожит
Откуда-то издалека.

Опознать таких несложно - они очень навязчиво будут втюхивать какую-нибудь ересь.
Например. Человек очень любит макароны, жить без них не может. Разве он будет направо-налево вещать, что дескать это неземная еда и все кто не пробовал - невежды, глупцы и маргиналы? Вы когда нибудь слышали от увлеченного спортом человека, что всем просто необходимо заняться именно этим видом спорта? Да им пофигу! Не разделяете, да и ладно.
Другое дело - промытые мозги. О, это профессионалы самообмана и образчики наивности до дебилизма. Как, вы не ели пасту? Настоящую, в Италии? Ооо! Это деликатес! Как, вы не пробовали хамон? Вы зря живете на этом свете.
У них промыты мозги.
На самом деле паста - это раскисшие макароны по-флотски с вчерашними объедками в виде соуса. Пицца - бутерброд с помойкой. Качать в качалке жопу задницу - бессмысленная трата времени. Материнство - не счастье, а постоянное самоотречение и труд. Хамон специально создан, чтобы застревать в зубах. Паркетные полы по функционалу ничем не отличаются от линолеума.
Когда-то и они рассуждали таким образом. Но - попробовали один раз и поняли, что их наебли обманули короче. Однако признать данный факт оказалось выше их сил. И они присоединились к хору дебилов.
Как? Ты не вяжешь крючком? Это должна делать каждая женщина, иначе она не женщина, для чего тебе тогда глаза и пальцы. Смотри - все вяжут, все прутся от этого крючка, а что зрение садится - это плата за нечеловечекое счастье вязать крючком.
Ну вы поняли, да?
Смотрите на вещи с позиции инопланетянина, и вам будет все время смешно. Как люди поют! Танцуют! Едят!
Они делают это серьезно и самоотреченно. Они тащатся с морских тараканов, которых называют креветками, как будто от этого таракан станет чем-то иным. А слизняк в раковине перестанет быть сырым слизняком от одного слова "устрица".

Я их брезгливо ненавижу.

В одном магическом мире, где даже младенцы колдуют над тем, чтобы их пеленки оставались сухими, а домохозяйки оперируют заклинаниями у себя на кухне как сковородками, жил-был мальчик. То ли сирота, то ли родители, занятые магическими приворотами и вызыванием духов, его потеряли, не успев родить, но как бы там ни было – вырос он на помойке на окраине мира и помойку эту считал своим домом и ни за какие коврижки не променял бы на дворцы. Дрался за жалкие монетки, ночевал под мостами, все как и у других таких же бродяжек-беспризорников.
И вот однажды, после очередного сражения за подаяние, лежал он на шершавых досках пирса – а город был портовый, хмельной и драчливый – и тихо скулил от боли. Досталось ему крепко от конкурентов за место под солнцем. Солнц, кстати, было два там, и лун тоже – две. Зеленые и рябые, они выходили из-за островерхих крыш города на свой ночной промысел поодиночке, как наемные убийцы, и не было никому от них пощады, и никто не мог скрыться от их изумрудного света…
Впрочем, это не имеет отношения к мальчику.
Мальчик просто лежал на пирсе и смотрел на одно из солнц – второе уже клонилось к закату – когда почувствовал тень. Он повернул голову и увидел человека. Немолодого и одетого в дорогие одежды. И глаза у него искрились как те самые две луны – зеленым беспощадным светом.
- Пойдешь со мной, - сказал человек. И назвал свое имя. Имя это мальчику ничего не сказало, но он поднялся, хотя еще пару минут назад даже и подумать о таком подвиге не мог, и пошел с человеком.
Зато уже через пару-тройку лет это имя говорило мальчику о многом. В том числе и о том, что господин с глазами, до краев наполненными лунным светом, являлся самым могущественным магом в этом мире. Он научил мальчика самым сокровенным тайнам, посвятил в самые тайные обряды, дал мощнейшее оружие и отправлял на битвы с коварнейшими врагами. Боевыми амулетами наш мальчик – впрочем, он вырос, конечно – был обвешан с ног до головы, но самым ценным его амулетом был узкий браслет из черных аметистов. С его помощью он мог поразить любого мага, любую подземную тварь. Просто повернув камни на своей правой руке…
Этому мальчику – а потом юноше, а потом уже зрелому мужчине – даже в голову не приходило, что помимо битв существуют и другие занятия. Он был предан своему покровителю и беспрекословно выполнял все его приказания. И вот в один злополучный день он получил очередной приказ, деловито прошел в свою кладовую, выбрал амуницию в соответствии с заданием, защелкнул черный браслет на правой руке и вышел навстречу врагу. Чтобы в очередной раз вернуться с победой.
И не вернулся…

***
Человек, лежащий на полу в узкой прихожей, оклеенной старыми пожелтевшими обоями, попытался принять вертикальное положение. Четверть часа назад он сполз по стене, оставляя кровавый след на выцветшей бумаге, поверх бледных розочек и листочков. В квартире, куда он пришел, оказалась засада. Но он расправился с нападавшими, хотя, похоже, ценой собственной жизни. И помочь ему было некому.
Того мальчика из волшебного мира он придумал еще в детстве, начитавшись сказок и приключений. И браслет – тоже. Правда, тогда он в камнях не разбирался и слова такого – аметист – не знал. Но уже став взрослым, однажды увидел у какого-то лоточника браслет, показавшийся ему точь в точь тем самым волшебным, мощнейшим амулетом. И он купил его, и носил постоянно на правой руке – как тот придуманный мальчик из детской волшебной сказки. Не обращая внимания на шутки коллег по поводу его бижутерии. Шрам скрывает, объяснял он друзьям. Только не было никакого шрама там, это у придуманного мальчика был шрам на запястье – то ли тварь подземная ему попыталась руку отгрызть, то ли маг – отрубить секирой.
А сейчас он просто лежал в прихожей, тянул затхлый воздух обоими легкими – простреленным в том числе – и изо всех сил пытался встать на ноги…

***
Этих двоих – придумала я. Точнее, сначала я придумала узкий черный браслет. Из аметистов – потому что это мой любимый камень. Потом я представила, как красиво он должен был смотреться на сильной мужской руке. Держащей оружие. А уж потом – появились эти двое, застывшие в своем бесконечном умирании, оставленными своими покровителями и мной – их беспечным создателем. А потом я, как во сне, заказала себе этот треклятый браслет. Из черных аметистов, узкий как змея. Мощнейшее оружие.
Таких не бывает, сказали мне в магазине. Хотя… если найдем – привезем. Я, конечно, даже не надеялась на это. Но случилось – чудо? – невероятное. Продавец тоже изумленно охал: надо же, говорил, никогда таких не встречал.
И я его купила и надела на правую руку. Как те двое, в их вымышленных мирах.
А теперь я сижу в кабинете следователя и уже пятый час отвечаю на его вопросы. Кто думает, что допрос – дело веселое, тот крупно ошибается. Это неинтересное, тягостное и самое главное – никому не нужное занятие. Такова процедура. Мне кажется, что он никогда не закончится, что я так же, как те двое – застряла в одном из карманов вечности, что надо бы выбраться. И снять, ко всем чертям, этот грешный браслет.
А еще я знаю, что далекий автор моей судьбы в это самое время где-то там, в необозримом пространстве, сосредоточенно чешет голову, выдумывая для меня очередное заковыристое прилагательное.
А все что мне сейчас нужно – это просто…
Глагол.