- Доктор, помогите мне. Я боюсь. Доктор, помогите...
Взлохмаченный, с безумным взглядом белесых глаз, человечек притулился на краю кушетки, неловко засунув обе кисти между колен — как будто боясь, что они заживут своей собственной жизнью и выкинут что-нибудь чудовищное.
Придушат, например. Вон, того рыжего нескладного юношу-медбрата, который ожесточенно и сладострастно что-то строчил в свой ноут, изредка поглядывая на пациента.
За окном шумели осенние березы и липы, к стеклу приклеился тонкий мокрый лист, похожий на письмо с неразборчивым текстом. Дверь скрипнула, приляпанная наспех фанерка царапнула по затертому полу.
- Звали, доктор? - санитар обвел глазами помещение, чуть задержавшись на пациенте. Несмотря на свой почти безобидный вид, пациент оказался буйным: несколько часов назад на оживленной автобусной остановке он накинулся на молодую женщину, которая в тот момент доставала мобильный телефон. Телефон хряснул об асфальт, женщина завопила от ужаса, через десять минут приехала полиция, безумца скрутили и отправили в диспансер, предварительно введя успокоительное.
( Read more...Collapse )

На самом деле, не совсем без ограничений, но это скорее ограничения из разряда "не запивать селедку молоком".
Итак. Пункт первый. Сладкое есть ОТДЕЛЬНО от остальной пищи. С интервалом минимум полтора часа, в идеале два.
Пункт второй. За один раз съедать один сорт сладкого. То есть на заедать торт пряниками и шоколадными конфетами. В идеале - пожирать одно наименование. Скажем, начал есть шоколадные батончики, и прекрасно. Кушай только их. Не надо "мишку на севере" или "коровку".
Что дает такая "диета". Значительное уменьшение количества углеводов, так как обычно именно РАЗНООБРАЗИЕ приводит к увеличению количества сладкой пищи. И даже самый вкусный торт надоест вам на втором куске, а точнее, с учетом полупустого желудка, вас гарантированно будет тошнить и тянуть на пресловутую селедочку.

Третий пункт с сладким не связан. Не есть ТВЕРДУЮ пищу после 19 час. Хочется есть - выпейте 300 граммовую чашку какао, или супа-пюре. Главное условие - ничего твердого. Никаких бутербродов вприкуску.

Диета не направлена на снижение веса и уменьшение объемов тела (хотя побочным эффектом обычно это и происходит). Ее назначение - хорошо себя чувствовать, не голодать, не перегружать желудок и поджелудочную железу.

Замок освещался многочисленными факелами преследователей, снаружи раздавались свирепые крики, ежесекундно звучало слово «сдавайся». Зеленоглазый мужчина с тонким длинным шрамом под левой бровью устало вздохнул и прошел к камину. Двойник уже сидела около огня, в джинсах и шелковой ночной сорочке: зов застал как всегда не вовремя.
- Говорила я тебе: не раскрывай все карты раньше времени, - зеленоглазая женщина задумчиво смотрела на взлетающие искры.
Зеленоглазый виновато вздохнул.
- Очень больно было? - тихо спросил он. - Может быть, тебе к знахарю сходить, тьфу, ко врачу то есть?
- Уже была, - женщина осторожно подвигала левой рукой и поморщилась. - Сказал, невралгия. Выписал кучу дорогих лекарств. Если бы не твой доисторический бронежилет, - она кивнула на кольчугу мужчины, - лежать бы мне как минимум с сердечным приступом.
Зеленоглазый машинально пощупал погнутые звенья, аккурат на уровне четвертого и пятого ребер: удар был нанесен качественно, под правильным углом.
- В следующий раз, когда ввяжешься в очередную орденскую интригу, пожалуйста, вспоминай обо мне, - обвинительным тоном продолжала Двойник. - И прошу тебя, больше не пей отраву без необходимости: я двое суток под капельницей провалялась.
( Read more...Collapse )

С любимыми не расставайтесь,
А лучше вовсе не имейте.
Живите, люди, одиноко,
И будет ваша смерть легка.
Уйти придется раньше срока -
Никто не хватится, поверьте.
И скорбью вас не потревожит
Откуда-то издалека.

Опознать таких несложно - они очень навязчиво будут втюхивать какую-нибудь ересь.
Например. Человек очень любит макароны, жить без них не может. Разве он будет направо-налево вещать, что дескать это неземная еда и все кто не пробовал - невежды, глупцы и маргиналы? Вы когда нибудь слышали от увлеченного спортом человека, что всем просто необходимо заняться именно этим видом спорта? Да им пофигу! Не разделяете, да и ладно.
Другое дело - промытые мозги. О, это профессионалы самообмана и образчики наивности до дебилизма. Как, вы не ели пасту? Настоящую, в Италии? Ооо! Это деликатес! Как, вы не пробовали хамон? Вы зря живете на этом свете.
У них промыты мозги.
На самом деле паста - это раскисшие макароны по-флотски с вчерашними объедками в виде соуса. Пицца - бутерброд с помойкой. Качать в качалке жопу задницу - бессмысленная трата времени. Материнство - не счастье, а постоянное самоотречение и труд. Хамон специально создан, чтобы застревать в зубах. Паркетные полы по функционалу ничем не отличаются от линолеума.
Когда-то и они рассуждали таким образом. Но - попробовали один раз и поняли, что их наебли обманули короче. Однако признать данный факт оказалось выше их сил. И они присоединились к хору дебилов.
Как? Ты не вяжешь крючком? Это должна делать каждая женщина, иначе она не женщина, для чего тебе тогда глаза и пальцы. Смотри - все вяжут, все прутся от этого крючка, а что зрение садится - это плата за нечеловечекое счастье вязать крючком.
Ну вы поняли, да?
Смотрите на вещи с позиции инопланетянина, и вам будет все время смешно. Как люди поют! Танцуют! Едят!
Они делают это серьезно и самоотреченно. Они тащатся с морских тараканов, которых называют креветками, как будто от этого таракан станет чем-то иным. А слизняк в раковине перестанет быть сырым слизняком от одного слова "устрица".

Я их брезгливо ненавижу.

В одном магическом мире, где даже младенцы колдуют над тем, чтобы их пеленки оставались сухими, а домохозяйки оперируют заклинаниями у себя на кухне как сковородками, жил-был мальчик. То ли сирота, то ли родители, занятые магическими приворотами и вызыванием духов, его потеряли, не успев родить, но как бы там ни было – вырос он на помойке на окраине мира и помойку эту считал своим домом и ни за какие коврижки не променял бы на дворцы. Дрался за жалкие монетки, ночевал под мостами, все как и у других таких же бродяжек-беспризорников.
И вот однажды, после очередного сражения за подаяние, лежал он на шершавых досках пирса – а город был портовый, хмельной и драчливый – и тихо скулил от боли. Досталось ему крепко от конкурентов за место под солнцем. Солнц, кстати, было два там, и лун тоже – две. Зеленые и рябые, они выходили из-за островерхих крыш города на свой ночной промысел поодиночке, как наемные убийцы, и не было никому от них пощады, и никто не мог скрыться от их изумрудного света…
Впрочем, это не имеет отношения к мальчику.
Мальчик просто лежал на пирсе и смотрел на одно из солнц – второе уже клонилось к закату – когда почувствовал тень. Он повернул голову и увидел человека. Немолодого и одетого в дорогие одежды. И глаза у него искрились как те самые две луны – зеленым беспощадным светом.
- Пойдешь со мной, - сказал человек. И назвал свое имя. Имя это мальчику ничего не сказало, но он поднялся, хотя еще пару минут назад даже и подумать о таком подвиге не мог, и пошел с человеком.
Зато уже через пару-тройку лет это имя говорило мальчику о многом. В том числе и о том, что господин с глазами, до краев наполненными лунным светом, являлся самым могущественным магом в этом мире. Он научил мальчика самым сокровенным тайнам, посвятил в самые тайные обряды, дал мощнейшее оружие и отправлял на битвы с коварнейшими врагами. Боевыми амулетами наш мальчик – впрочем, он вырос, конечно – был обвешан с ног до головы, но самым ценным его амулетом был узкий браслет из черных аметистов. С его помощью он мог поразить любого мага, любую подземную тварь. Просто повернув камни на своей правой руке…
Этому мальчику – а потом юноше, а потом уже зрелому мужчине – даже в голову не приходило, что помимо битв существуют и другие занятия. Он был предан своему покровителю и беспрекословно выполнял все его приказания. И вот в один злополучный день он получил очередной приказ, деловито прошел в свою кладовую, выбрал амуницию в соответствии с заданием, защелкнул черный браслет на правой руке и вышел навстречу врагу. Чтобы в очередной раз вернуться с победой.
И не вернулся…

***
Человек, лежащий на полу в узкой прихожей, оклеенной старыми пожелтевшими обоями, попытался принять вертикальное положение. Четверть часа назад он сполз по стене, оставляя кровавый след на выцветшей бумаге, поверх бледных розочек и листочков. В квартире, куда он пришел, оказалась засада. Но он расправился с нападавшими, хотя, похоже, ценой собственной жизни. И помочь ему было некому.
Того мальчика из волшебного мира он придумал еще в детстве, начитавшись сказок и приключений. И браслет – тоже. Правда, тогда он в камнях не разбирался и слова такого – аметист – не знал. Но уже став взрослым, однажды увидел у какого-то лоточника браслет, показавшийся ему точь в точь тем самым волшебным, мощнейшим амулетом. И он купил его, и носил постоянно на правой руке – как тот придуманный мальчик из детской волшебной сказки. Не обращая внимания на шутки коллег по поводу его бижутерии. Шрам скрывает, объяснял он друзьям. Только не было никакого шрама там, это у придуманного мальчика был шрам на запястье – то ли тварь подземная ему попыталась руку отгрызть, то ли маг – отрубить секирой.
А сейчас он просто лежал в прихожей, тянул затхлый воздух обоими легкими – простреленным в том числе – и изо всех сил пытался встать на ноги…

***
Этих двоих – придумала я. Точнее, сначала я придумала узкий черный браслет. Из аметистов – потому что это мой любимый камень. Потом я представила, как красиво он должен был смотреться на сильной мужской руке. Держащей оружие. А уж потом – появились эти двое, застывшие в своем бесконечном умирании, оставленными своими покровителями и мной – их беспечным создателем. А потом я, как во сне, заказала себе этот треклятый браслет. Из черных аметистов, узкий как змея. Мощнейшее оружие.
Таких не бывает, сказали мне в магазине. Хотя… если найдем – привезем. Я, конечно, даже не надеялась на это. Но случилось – чудо? – невероятное. Продавец тоже изумленно охал: надо же, говорил, никогда таких не встречал.
И я его купила и надела на правую руку. Как те двое, в их вымышленных мирах.
А теперь я сижу в кабинете следователя и уже пятый час отвечаю на его вопросы. Кто думает, что допрос – дело веселое, тот крупно ошибается. Это неинтересное, тягостное и самое главное – никому не нужное занятие. Такова процедура. Мне кажется, что он никогда не закончится, что я так же, как те двое – застряла в одном из карманов вечности, что надо бы выбраться. И снять, ко всем чертям, этот грешный браслет.
А еще я знаю, что далекий автор моей судьбы в это самое время где-то там, в необозримом пространстве, сосредоточенно чешет голову, выдумывая для меня очередное заковыристое прилагательное.
А все что мне сейчас нужно – это просто…
Глагол.

Я иногда думаю, что вся эта свистопляска на Украине произошла исключительно ради того, чтобы мой глубоководный головастик обрел плоть и кровь в нашем материальном мире. Ну в самом деле, обратила бы я внимание на какую-то там захолустную Раду и какого-то жалкого премьера, если бы этот кусочек земной тверди не попал в заголовки всех мировых новостей. Но нет, нет. Сначала была пирамидка на Майдане, в далеком и спокойном 2012 году, когда все ждали конца света, и одна благочестивая влюбленная ведьмочка в порыве признательности вымостила дорогу в ад, наивно считая, что спасает мир.
(читала ее блог, смотрю - снова чертит знаки в киевском кафе... ну, Киев, держись)
Так... отвлеклась...
Давно подозревала, что мир играет со мной в той же самой степени, что и я с ним - подкидывает ребусы и злорадно хихикает, прикрывая ладошкой россыпь созвездий в своей космической пасти. А мне безумно нравится притворно восторгаться и ужасаться Непознаваемому, хотя Непознаваемое это во мне с самого рождения, приклеено намертво (или нажизненно).
Так... совсем не туда...
Короче.
Должна прийти Империя.
Жаль Арсюшко... но ничего. Все пока в процессе, все под контролем. Пока что мне удается вытаскивать из петли моих отъявленных засранцев.

Последние два с половиной года я живу в мире фантазий и вымышленной реальности. Я выпустила свои субличности попастись на вольные хлеба, и так они там разъелись на этих хлебах, что уже давно заменили мою уставшую реальную часть. Не так ли ощущает себя высосанная самка человеческого рода, которой уже не осталось сил ни на что, кроме вялого восхищения своим потомством? Только в отличие от затюканной матери рода человеческого, я в любой момент могу отправить этих своих выкормышей туда, откуда они и появились - обратно в свое сознание. Геть, Афина Паллада, сказал Зевес и запихал воительницу обратно в черепную коробку. Впрочем, они давно уже обрели свое счастье в виртуальной реальности, и оставлять их бродить в мирах мертвого морока будет негуманно.
Итак. Зверя посадили в клетку, психу имплантировали искусственный мозг, лесбиянка встретилась с хорошим мужиком, а малолетнего морального урода отправили на доработку. А также еще целая плеяда мелюзговых субличностей пожала плоды своих (и моих писательских) трудов.

***
Сегодня мне снилась играющая собака, и я неожиданно поняла, что она это я. Еще были пожары и ураганный ветер, который сметал ветхие строения, а я стояла на высокой башне и с восхищением наблюдала за стихией. А еще мне было безумно приятно прыгать, поджав лапы под мохнатый живот.

***
Итог.
Я обкатала Генератор Реальности в лабораторных условиях, пришла пора полевой практики.
Ну-с, с чего начнем? Хотя... дао выраженное словами не есть дао.
Промолчим многозначительно.

На самом деле он был часовщиком, жил в соседнем доме. Я мальчишкой частенько у него прятался от бати, когда тот на бровях домой приходил. Одноногий часовщик (ногу он не на войне потерял, как все думали, а в тюрьме) всю жизнь часы ремонтировал. А черный маклер это потому, что он рассказывал байку, что дескать братья Вайнеры с него свой роман писали, одноименный. Кто его знает, может и писали, прошлое его было покрыто тайной, а сам он мне такой романтической фигурой казался, навроде пирата Сильвера из Острова Сокровищ.

Я, как уже говорил, у него в квартире много времени проводил. Часов там было видимо-невидимо, самых разных. Клиентов он принимал не у себя дома, а в будочке в том же дворе. Там же и ремонтировал, как правило, но некоторые экземпляры приносил домой. И мне показывал, как там все устроено. По правде сказать, меня больше лупы интересовали в то время, а мне было лет двенадцать тогда. Однако через год я уже чинил несложные дешевые часы, а одноногий одобрительно гладил меня по голове и улыбался загадочно.
А потом он стал брать меня в свою будочку, работать с клиентами. Оказалось, что он не у всех часы берет в ремонт, а тщательно выбирает, как будто принюхивается. Некоторым сразу отказывал. А иногда у него даже пальцы дрожали, когда он принимал очередной заказ, и глаза горели как у бати при виде бутылки.

( Read more...Collapse )